Смотритель. Книга 1. Орден жёлтого флага

Рекламный ролик Михайловского замка (в стиле steampunk), и, немного, Мальтийского ордена и тайных об

Есть классический анекдот про мужчину в яблоневом саду, наслаждающегося одиночеством и природой … как вдруг земля трясется, раздается и вылезает огромная *опа, в нее падает несколько яблок и *опа уходит обратно под землю. Мужчина, в шоке и недоумении произносит «Что это, что это, что это было?» *опа вылезает опять, отвечает «Антоновка» и исчезает снова.

Так и эта книга, обещая нечто невообразимо прекрасное по замыслу, довольно быстро сводится к весьма простым коннотациям. Ну да, пишем о магии

 Спойлер

, как о результате напряжения ума.

У других современных авторов магия – тщательно проработанная система – способности, инициацимя, обучение, мана, заклинания, артефакты. А у Пелевина, извините, чудо чудное диво дивное творится как бы само собой. К концу книги читатель обнаруживает себя в перелицовке «По щучьему велению, по моему хотению», а проще говоря в дураках, которым просто Цветик-Семицветик не попался (пока или никогда).

В книге практическая магия возможна через медитацию, концентрацию и визуали … да проще – через мечтания. Возвращаясь к теме фруктов – не надо сажать яблоню или покупать яблоки, просто лет 5 думайте о них, и яблоко материализуется из ничего, надо только ОЧЕНЬ захотеть.

Скудные исторические декорации (ну что мы знаем о Павле I, кроме портрета в этой же книге, школьного курса истории и пары исторических фильмов?), автор дополняет весьма надоедливыми описаниями того, кто во что был одет и какой именно оттенок ткани и какой формы пуговицы. И еще кто как на кого посмотрел. Не хватает только памятного рефрена от Сенкевича "Он ударил его с такой силой, что … ". У Пелевина, очевидно, было бы "Он зажмурился и размечтался с такой силой … "

…

Весёленькая аннотация (их пишут в издательстве, да?) умалчивает о проблеме личного бессмертия, которой книга и посвящена. Как выясняется, без развитой шизофрении, добиться бессмертия будет почти невозможно. А с ней – страх смерти будет слегка теряться в толпах новых страхов, данных в новых ощущения новой реальности.

В сюжете – шелестящие шелка, рюшечки и завитушечки, которые автор сначала с большой любовью создает и развешивает, а в финале довольно резко обрывает.

Прочитал, заставляя себя

Не скажу, чтобы мне так уж вообще даётся литература художественного плана (со школьных лет как-то не задалось чтение художественной литературы) и пелевинское произведение не стало «прививкой» вкуса. Эмансипиационные юношеские терзания (обложенные пусть и филосовской терминологией) не становятся от того размышлениями. Есть такой термин – наукообразность – методом аналогии содержательгую часть такого произведения стоит назвать философообразной: при всей необходимой научной аттрибутике, она тут лишь образна, такое подобие.

В книге есть пара удачных эпитетов и образов (не скажу, каких), да только, как и в абсолютно любой книге.

Мне очень не нравится такое явление, как поклонники (так как такой круг восторженных почитателей портят); тут же, такой книгой, Пелевин осталсяся верным им, его кругу поклонников (тогда как положено быть верным себе; в книге есть пара мест, которые не рассчитаны на восприятие поклонниками и там Пелевин, как и любой человек, верный себе – интересен). Хочется пожелать автору бояться быть тем, которым его хотят видеть, чтобы было меньше таких, рассчитанных мест – тогда и проблематика поменяется и произведения будут событийны содержательностью и терминология будет введена не для красного словца (слова не должны быть рассчитаны на определённые круг, ведь литература для «своих» – мелка, как бы широк не был такой круг: ведь тогда литературой предположено существование и «не своих»).

Катарсис не произошло

Как большая поклонница «раннего» Пелевина, могу лишь отметить, что меня эта книга не захватила. Кто любил (и продолжает любить) автора, наверное, поймет… Написано красиво, мягко, хорошим языком «без выкрутасов», которыми сейчас грешат многие современные авторы, в том числе и лучшие из них. Есть интересные наблюдения, исторические справки, плавное построение сюжета… Но нет тех метафор, стилистических «приколов», которые хотелось записать и выучить наизусть, неожиданных поворотов событий и сюжетных решений, от которых захватывало дух! Основная тема иллюзорности всего сущего (или по крайней мере материального мира) стара как мир, и для автора тоже, мягко говоря, не нова, как было отмечено, со времен «Чапаева». Если в ранних произведениях (для меня это, до «Империя В») не было ответов на сакраментальные вопросы, но ставились они так, что это давало мощный толчок для самостоятельного поиска, то здесь и искать не хочется, поскольку и так как-то все ясно. Ну иллюзорно, ну и что терзаться-то… Описания техник-артефактов и т.д., как было отмечено, нет, но я лично этого от Пелевина и не ждала, это больше к авторам фэнтази. Если резюмировать в двух словах, да простит меня автор, такое ощущение, что раньше писалось «под воздействием» и гениальнее, а сейчас на трезвую голову и просто читабельно.